Переклад турецькою мовою російської народної казки "Царевна-лягушка"

“Царевна-лягушка”

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицею, у него было три сына – все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать; младшего звали Иван-царевич.

Говорит им царь таково слово: “Дети мои милые, возьмите себе по стреле, натяните тугие луки и пустите в разные стороны; на чей двор стрела упадет, там и сватайтесь”.

Пустил стрелу старший брат – упала она на боярский двор, прямо против девичья терема; пустил средний брат – полетела стрела к купцу на двор и остановилась у красного крыльца, а на там крыльце стояла душа-девица, дочь купеческая; пустил младший брат – попала стрела в грязное болото, и подхватила её лягуша-квакуша.

Говорит Иван-царевич: “Как мне за себя квакушу взять? Квакуша не ровня мне!

“Бери! – отвечает ему царь. – Знать, судьба твоя такова”.

Вот поженились царевичи: старший на боярышне, средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягуше-квакуше. Призывает их царь и приказывает: “Чтобы жены ваши испекли мне к завтрашнему по мягкому белому хлебу”.

Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

“Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? – спрашивает его лягушка. – Аль услышал от отца своего слово неприятное?”

“Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтрашнему изготовить мягкий белый хлеб”.

“Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать; утро вечера мудренее!”

Уложила царевича спать да сбросила с себя лягушечью кожу – и обернулась душой-девицей, Василисой Премудрою; вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом: “Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь, приготовьте мягкий белый хлеб, каков ела я, кушала у родного моего батюшки”.

Наутро проснулся Иван-царевич, у квакуши хлеб давно готов – и такой славный, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Изукрашен хлеб разными хитростями, по бокам видны города царские и с заставами. Благодарствовал царь на том хлебе Ивану-царевичу и тут же отдал приказ трём своим сыновьям: “Чтобы жены ваши соткали мне за единую ночь по ковру”.

Воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

“Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? Аль услышал от отца своего слово жесткое, неприятное?”

“Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал за единую ночь соткать ему шелковый ковер”.

“Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать; утро вечера мудренее!”

Уложила его спать, а сама сбросила лягушечью кожу – и обернулась душой-девицей, Василисою Премудрою, вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом: “Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь шелковый ковёр ткать – чтоб таков был, на каком я сиживала у родного моего батюшки!”

Как сказано, так и сделано. Наутро проснулся Иван-царевич, у квакуши ковер давно готов – и такой чудный, что ни вздумать, ни взгадать, разве в сказке сказать. Изукрашен ковер златом-серебром, хитрыми узорами. Благодарствовал царь на там ковре Ивану-царевичу и тут же отдал новый приказ, чтобы все три царевича явились к нему на смотр вместе с женами. Опять воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

“Ква-ква, Иван-царевич! Почто кручинишься? Али от отца услыхал слово неприветливое?”

“Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка велел, чтобы я с тобой на смотр приходил; как я тебя в люди покажу!”

“Не тужи, царевич! Ступай один к царю в гости, а я вслед за тобой буду, как услышишь стук да гром – скажи: это моя лягушонка в коробчонке едет”.

Вот старшие братья явились на смотр с своими женами, разодетыми, разубранными; стоят да с Ивана-царевича смеются: “Что ж ты, брат, без жены пришёл? Хоть бы в платочке принёс! И где ты этакую красавицу выискал? Чай, все болота исходил?”

Вдруг поднялся великий стук да гром – весь дворец затрясся; гости крепко напугались, повскакивали с мест своих и не знают, что им делать; а Иван-царевич и говорит: “Не бойтесь, господа! Это моя лягушонка в коробчонке приехала”.

Подлетела к царскому крыльцу золочёная коляска, в шесть лошадей запряжена, и вышла оттуда Василиса Премудрая – такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Взяла Ивана-царевича за руку и повела за столы дубовые, за скатерти бранные. Стали гости есть-пить, веселиться; Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила; закусила лебедем да косточки за правый рукав спрятала. Жены старших царевичей увидали ее хитрости, давай и себе то ж делать. После, как пошла Василиса Премудрая танцевать с Иваном-царевичем, махнула левой рукой – сделалось озеро, махнула правой – и поплыли по воде белые лебеди; царь и гости диву дались. А старшие невестки пошли танцевать, махнули левыми руками – гостей забрызгали, махнули правыми – кость царю прямо в глаз попала! Царь рассердился и прогнал их с позором.

Тем временем Иван-царевич улучил минуточку, побежал домой, нашёл лягушечью кожу и спалил ее на большом огне. Приезжает Василиса Премудрая, хватилась – нет лягушечьей кожи, приуныла, запечалилась и говорит царевичу:

“Ох, Иван-царевич! Что же ты наделал? Если б немножко ты подождал, я бы вечно была твоею; а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель в тридесятом царстве – у Кощея Бессмертного”.

Обернулась белой лебедью и улетела в окно. Иван-царевич горько заплакал, помолился богу на все на четыре стороны и пошел куда глаза глядят.

Шел он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли – попадается ему навстречу старый старичок.

“Здравствуй, – говорит, – добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?”

Царевич рассказал ему своё несчастье.

“Эх, Иван-царевич! Зачем ты лягушью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе и снимать было! Василиса Премудрая хитрей, мудрёней своего отца уродилась; он за то осерчал на неё и велел ей три года квакушею быть. Вот тебе клубок; куда он покатится – ступай за ним смело”.

Иван-царевич поблагодарствовал старику и пошёл за клубочком. Идёт чистым полем, попадается ему медведь.

“Дай, – говорит, – убью зверя!”

А медведь провещал ему: “Не бей меня, Иван-царевич! Когда-нибудь пригожусь тебе”.

Идёт он дальше, глядь, а над ним летит селезень; царевич прицелился из ружья, хотел было застрелить птицу, как вдруг провещала она человечьим
голосом:

Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сама пригожусь”.

Он пожалел и пошёл дальше. Бежит косой заяц; царевич опять за ружье, стал целиться, а заяц провещал ему человечьим голосом:

“Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сам пригожусь”.

Иван-царевич пожалел и пошёл дальше – к синему морю, видит – на песке лежит издыхает щука-рыба.

“Ах, Иван-царевич, – провещала щука, – сжалься надо мною, пусти меня в море”.

Он бросил ее в море и пошёл берегом. Долго ли, коротко ли – прикатился клубочек к избушке; стоит избушка на куриных лапках, кругом повёртывается.

Говорит Иван-царевич:

“Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, – ко мне передом, а к морю задом”.

Избушка повернулась к морю задом, к нему передом. Царевич взошёл в неё и видит: на печи, на девятом кирпичи, лежит Баба-Яга-Костяная-Нога, нос в потолок врос, сама зубы точит.

“Гой еси, добрый молодец! Зачем ко мне пожаловал?” – спрашивает Баба-Яга Ивана-царевича.

“Ах ты, старая хрычовка! Ты бы прежде меня, доброго молодца, накормила-напоила, в бане выпарила, да тогда б и спрашивала”.

Баба-Яга накормила его, напоила, в бане выпарила; а царевич рассказал ей, что ищет свою жену Василису Премудрую.

“А, знаю! – сказала Баба-Яга. – Она теперь у Кощея Бессмертного; трудно ее достать, нелегко с Кощеем сладить: смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей как свой глаз бережёт”.

Указала Яга, в каком месте растет этот дуб. Иван-царевич пришел туда и не знает, что ему делать, как сундук достать? Вдруг откуда не взялся – прибежал медведь и выворотил дерево с корнем; сундук упал и разбился вдребезги, выбежал из сундука заяц и во всю прыть наутек пустился: глядь – а за ним уж другой заяц гонится, нагнал, ухватил и в клочки разорвал. Вылетела из зайца утка и поднялась высоко-высоко; летит, а за ней селезень бросился, как ударит её – утка тотчас яйцо выронила, и упало то яйцо в море. Иван-царевич, видя беду неминучую, залился слезами; вдруг подплывает к берегу щука и держит в зубах яйцо; он взял то яйцо, разбил, достал иглу и отломил кончик: сколько ни бился Кощей, сколько ни метался во все стороны, а пришлось ему помереть! Иван-царевич пошел в дом Кощея, взял Василису Премудрую и воротился домой.

После того они жили вместе и долго и счастливо. Вот и сказке «Царевна-лягушка» конец, а кто слушал – молодец!

“Kurbağa Prenses”

Bir varmış, bir yokmuş, evvel zaman içinde, bir kral ve bir kraliçe varmış, bunların üç oğulları varmış - hepsi genç, bekar, cesaretli, bir peri masalına yazamayacakları ya da bir kalemle yazamayacakları; en genç olan Ivan Kraloğluymuş.

Kral onlarla işte söylemiş: “Sevgili çocuklarım, kendinizi ok alın, sıkı yaylar çekin ve farklı yönlerde gitmelerine izin verin; ok hangi bahçeye düşerse, orada da kendinizi kur yapın”.

En büyük oğlu bir ok atmış; zengin beyin bahçesine doğrudan ilk kız kulenin karşısına düşmüş; sonra kardeşi öyle yapmış, bir ok bir tüccarın bahçesiye uçmuş ve güzel verandasında durmuş ve orada bir guzelik, tüccarın kızıymuş. En küçük erkek kardeşi okun gitmesine izin vermiş, ok kirli bir bataklığa çarpmış ve bir kurbağa tarafından yakalanmış.

Ivan Kraloğlu demiş: “Nasıl kurbağayla kur yapabilirim? O benim için bir eş değil!”

“Al!” - kral ona cevap vermiş. “Kaderini böyle”.

İşte prensler evlenmiş: en büyük oğlu beyin kızıylaymış , kardeşi tüccarın kızıylaymış ve en küçük oğlu kurbağaylaymış.

Kral onları çağırmış ve emretmiş: “Eşleriniz yarına kadar bana yumuşak beyaz ekmek pişirsinler!”

Ivan Kraloğlu çok mutsuz odalarına dönmüş, omuzlarının altında başını asmış.

“Vrakkk-vrakkk, Ivan Kraloğlu! Neden bu kadar üzgüldün? - Kurbağa ona sormuş. “Babandan hoş olmayan bir kelime mi duydun?”

“Nasıl üzülmem? Babam yarına kadar yumuşak beyaz ekmek yapmanı emretmiş”.

“Üzülme prensim! Git yat, dinlen; yarın başka bir gün olacak!”

Onu yatağa yatırmış ve kurbağanın derisini kendinden atmış, güzel kız Vasilisa olmuş; kırmızı verandaya çıkmış ve yüksek sesle bağırmış: “Anneler! Hazır olun, babamın evindeki yediğim gibi yumuşak beyaz ekmeği pişir!”

Sabah Ivan Kraloğlu uyanmış, kurbağasının ekmeği uzun süredir hazırmış, masaldan çıkmış gibiymiş, o kadar muhteşemmiş! Ekmek çeşitli farklılıklarla dekore edilmiş, yanlarda kralın şehirlerini ve karakolları görebilmiş. Kral, Ivan Kraloğlu’na o ekmek teşekkür etmiş ve derhal üç oğluna emir vermiş:

“Eşleriniz benim için tek bir gecede halı dokunsunlar.”

Ivan Kraloğlu çok mutsuz geri dönmüş, başını omuzlarının altına asmış.

“Vrakkk-vrakkk, Ivan Kraloğlu! Neden bu kadar üzgüldün? Babandan sert, nahoş bir kelime mi duydun?”

“Nasıl üzülmem? Babam bir gece için ona ipek bir halı dokunmanı emretmiş. ”

“Üzülme prensim! Git yat, dinlen; yarın başka bir gün olacak!”

Onu yatağa yatırmış ve kurbağanın derisini kendinden atmış, güzel kız Vasilisa olmuş; kırmızı verandaya çıkmış ve yüksek sesle bağırmış: “Anneler! Hazır olun, babamın evinde halı dokunduğum gibi ipek bir halı dokunun!”

Dediği gibi bitmiş. Ertesi sabah, Ivan Kraloğlu uyanmış, kurbağasının halısı uzun süredir hazırmış - masaldan çıkmış gibiymiş, o kadar muhteşemmiş! Halı, altın gümüşlü, güzel desenlerle dekore edilmiş. Kral, Ivan Kraloğlu’na o halı için teşekkür etmiş ve hemen yeni bir emir vermiş:

“Üç prens eşlerine bakmak için kendisine gelsinler!”

Yine, Ivan Kraloğlu çok mutsuz geri dönmüş, başını omuzlarının altına asmış.

“Vrakkk-vrakkk, Ivan Kraloğlu! Neden bu kadar üzüldün? - Kurbağa ona sormuş. “Babandan hoş olmayan bir kelime mi duydun?”

“Nasıl üzülmem? Babam benden seninle gösteriye gelmemi emretmiş; Nasıl sana insanlara göstereceğim?”

“Üzülme, prensim! Ziyaret etmek için yalnız git ve bir gök gürültüsü duyduğunda  bir kutuda sizi takip edeceğim”.

İşte prensler güzel giyinmiş eşleri ile birlikte gösteriye gelmişler ve Ivan Kraloğlu’na gülmeye başlamışlar: “Kardeşim, eşin olmadan mı geldin? Sadece bir mendil getirdiyse! Böyle bir güzelliği nerede buldun? Bütün bataklıklardan mı geçtin?”

Birdenbire büyük bir gök gürültüsü gelmiş, bütün saray sallanmış; Konuklar çok korkmuşlar, koltuklarından fırlamışlar ve ne yapacaklarını bilmiyorlarmış; ve Ivan Kraloğlu demiş: “Korkmayın beyler! Bu benim küçük kurbağam kutudaki geldi”.

Bir gezginci kraliyet verandasına gelmiş, altı atı kullanmış ve Vasilisa Zeki oradan çıkmış - masaldan çıkmış gibiymiş, o kadar muhteşemmiş ki! İvan Kraloğlu’nu elinden almış ve meşe masalarını masa örtülerine götürmüş. Konuklar yemek yemeye, içmeye ve eğlenmeye başlamışlar; Vasilisa Zeki bir bardaktan içmiş ve sonuncusunu sol kolunun üzerine dökülmüş; bir kuğu ısırmış ve kemikleri sağ koluna saklanmış. En büyük oğlu ve kardeşinin eşleri onun hareketkeri görmüş, onun gibi yapmaya başlamış.Vasilisa Zeki Ivan Kraloğlu ile dans etmeye gitmiş, sol elini sallamış - göl olmuş, sağ elini sallamış - ve beyaz kuğular suyun üstünde yüzmüşler; Kral ve misafirler çok şaşırmışlar. Ondan sonra büyük prenslerin gelinleri ile dans etmeye gitmişler, sol ellerini sallamış - misafirleri sıçramışlar, sağ ellerini sallamışlar - kralın kemiği gözün içine düşmüş! Kral sinirlenmiş ve onları ayıpla bırakmış.

Bu arada, Ivan Kraloğlu eve koşmuş, kurbağa derisini bulmuş ve büyük bir ateşte yakmış. Vasilisa Zeki gelmiş, kurbağa derisinin olmadığı yüzünden çok üzgünmüş. Prense söylemiş: “Ah, Ivan Kraloğlu! Ne yaptın ya? Biraz bekleseydin sonsuza dek senin olurdum; şimdi hoşça kal! Uçsuz bucaksız toprakların arkasında Ölümsüz Kemiğ’in uzak krallıkta beni ara”.

Beyaz bir kuğu olmuş ve pencereden uçmuş. Ivan Kraloğlu dört gözle ağlamış, dört bir yanıyla Tanrı’ya dua etmiş ve gözlerinin baktığı her yere gitmiş. Yakın mı uzak mı, uzun mu kısa mı yürümüş - yaşlı bir adam karşısına çıkmış.

“Merhaba, kardeşim benim” demiş, “ne arıyorsun, nereye gidiyorsun?”

Kraloğlu onun hikayesi ona söylemiş.

“Ah, Ivan Kraloğlu! Neden kurbağanın derisini yaktın? Onu giymedin, değiştirmen senin değildi! Vasilisa Zeki babasından daha akıllı, daha kurnaz doğmuş. Onun için kıza kırılmış ve üç yıl boyunca kurbağa olmasını emretmiş. İşte senin için bir iplik topu; yuvarlanacağı yeri cesaretle takip et”.

Ivan Kraloğlu ihtiyar adama teşekkür etmiş ve top için gitmiş. Temiz tarlaya yürümüş, bir ayıya rastlamış.

“Hadi,” demiş, “Canavarı öldüreyim!”

Ayı ona şöylemiş: “Beni dövme, Ivan Kraloğlu! Bir gün sana yardım edebilirim”.

Daha ileri gitmiş, bakmış ve bir ördek onun üstünde uçmuş; Prens bir tüfekle nişan almış, kuşu vurmak istemiş ama ördek aniden bir insan sesle konuşmaya başlamış: “Beni dövme, Ivan Kraloğlu! Bir gün sana yardım edebilirim”.

Kuş için üzülmüş ve gitmeye devam etmiş. Eğik tavşan koşmuş; yine prens bir tüfekle nişan almış, hayvanı vurmak istemiş ve tavşan ona insan sesle konuşmaya başlamış: “Beni dövme, Ivan Kraloğlu! Bir gün sana yardım edebilirim”.

İvan Kraloğlu tavşan için üzülmüş ve mavi denize gitmeye devam etmiş. Kumun üstünde bir pike balığı ölmüş.

“Ah, İvan Kraloğlu,” demiş pike, “Bana yardım edebilir misin? Denize yol ver.”

Onu denize atmış ve karaya çıkmış. Çok zaman mı, az zaman mı geçmiş – iplik topu kulübeye gelmiş; tavuk ayakla duran kulübe olmuş, prense dönümüş.

Ivan Kraloğlu demiş: “Kulübe, kulübe! Bana yüzle dur ve denize geri dön”.

Kulübe yüzle ona dönmüş, denize arkaya dönmüş. Kraloğlu’nun içine girmiş ve görmüş: ocakta, dokuzuncu tuğlalarda bir Baba Yaga kemikli bacağı varmış, burnu tavana doğru büyümüş, dişlerini keskinleştirmiş.

“Merhaba, kardeşim benim! Neden bana geldin? ” diye sormuş Baba Yaga.

“Ah, yaşlı nenesin ya! Önce beni besleyip sulardın, banyoda buharlaştırdın ve sonra sorardın”.

Baba Yaga onu beslemiş, sulamış, banyoda buharlaşmış; prens ona, eşi Vasilisa Zeki’yi aradığını söylemiş.

“Ah, biliyorum!” - Baba Yaga demiş. - “Şimdi Ölümsüz Kemik ile birlikte; Bunu elde etmek zor olacak, Ölümsüz Kemik ile başa çıkmak kolay değil: İğnenin ucundaki ölümü var, yumurtadaki o iğne, sonra ördekdeki o yumurta, tavşandaki o ördek, göğsündeki o tavşan ve göğüs büyük bir meşe ağacının üzerinde ve Ölümsüz Kemik bu ağacı kendi gözleri gibi koruyor”.

Bu meşe ağacının hangi yerde büyüdüğünü Baba Yaga göstermiş. Ivan Kraloğlu oraya gelmiş ama ne yapacağını bilememiş, göğüsü nasıl alacak? Birdenbire bir ayı koşmuş ve ağacı ters çevirmiş; göğüs düşmüş ve demirbacaklılara çarpmış, tavşan göğsünden kaçmış ve sonuna kadar koşmış: bakmış ve peşinden koşan başka bir tavşan yakalamış, yakalamış ve parçalara ayırmış. Bir ördek, tavşandan uçmuş ve yükselmiş; uçar ve bundan sonra ördek koşmuş, vurduğunda - ördek derhal yumurtayı düşürmüş ve o yumurta denize düşmüş. Kaçınılmaz talihsizliği gören Ivan Kraloğlu, gözyaşlarına boğulmuş; aniden pike kıyıya doğru yüzümüş ve dişlerinde bir yumurta tutmuş; o yumurtayı almış, kırmış, bir iğneyi çıkarmış ve ucunu kırmış. Ölümsüz Kemik ölmek zorundaymış! Ivan Kraloğlu Ölümsüz Kemiğ’in evine gitmiş, Vasilisa Zeki’yi almış ve evine dönmüş.

Ondan sonra sonsuza dek mutlu yaşamışlar. Kurbağa Prenses’in hikayesi budur ve kim dinledi - aferin!

[Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в 3 т. – Лит. пямятники. – М.:Наука, 1984-1985, 2 том “Царевна-лягушка” (№267-269)] Письмовий переклад російської народної казки з російської на турецьку було здійснено перекладачем Полозок Дарією Сергієвною.